Джиллиан - Ясная ночь [СИ]
Я от неожиданности остановилась, а Андрей, быстро взглядывая на меня, продолжал рисовать. Удивлённая - впервые вижу, чтобы он занимался рисованием - мало ли что он говорил о себе! - я заколебалась, не зная, идти ли дальше, или выждать.
А он снова глянул в лист и кивнул самому себе, после чего поднял голову.
- Едем дальше?
Я обиженно скривила рот, глядя, как лист исчезает в папке, но ничего не сказала.
Но, садясь рядом с ним, уже с трудом удерживалась от улыбки: он рисовал меня! Меня, а не мою силу!.. Всё так же стараясь не улыбаться, я сообщила ветровому стеклу:
- Он жадина!
Джип ещё не тронулся с места, поэтому изумлённый Андрей обернулся ко мне, и уголок его рта дрогнул в усмешке. Согласился:
- Жадина! Но романтичный жадина! Разницу чуешь?
Я презрительно шмыгнула носом и ничего не ответила. Тоже мне - разницу нашёл! И... Будет случай - вытащу его папку и посмотрю! Без спроса! Он же меня рисовал. И меня спрятал! Ну-у... Как в старом мультике: "Меня сосчитали! А-а! Мама, меня сосчитали!" Кажется... Если правильно вспомнила.
Между тем машина набрала скорость, и мы проехали околицу, обозначенную странным забором: на корявых столбах держались добротные, толстые и тоже корявые от необтёсанности жерди. Наверное, деревенские ребятишки с удовольствием висят на таких по вечерам, когда делать нечего и можно собраться своей компашкой...
Правда, на скорости ехали недолго. Уже возле шестого дома от околицы Андрей затормозил, разворачиваясь к воротам.
- Сиди здесь, - бросил он мне и пошёл открывать ворота. Интересно. Сам.
Но въехали в небольшой двор, густо заросший сорняками. Кажется, здесь скотины нет. И вообще - чувствуется одиночество, хотя кругом порядок и чистота. Даже тропка к крыльцу - к трём высоким ступенькам и трём доскам к двери - выложена битым кирпичом. Даже после дождя всё аккуратно. Не считая сорняков.
Андрей снова вышел, открыл дверцы мне и Барону, после чего повёл нас обоих в дом. Мы одолели высокие ступени, скрипнула щелястая дверь. Сени - высокие потолки с просветами на крыше, здесь пахнет мукой и сыростью. Сыростью, может, от недавней грозы? Андрей открыл низкую дверь и впустил в избу меня и собаку первыми.
Пахнуло странным куревом - ароматным, даже каким-то вкусным.
Слева - печь, занавески - скрывающие, кажется, кухню, и ближе к окну - шкаф. Справа образа в углу, ближе к входной двери - две кровати углом и тумбочка между ними. На тумбочке - бело-серая кошка. Сидит собранно. На Барона глянула равнодушно. Тот только покосился. Наверное, в чужом доме - признал не то за хозяйку, не то за принадлежность дома. У меня от сердца отлегло: зазря не облаял, не дурак - пёс-то мой. У стола, крепко стоящего на резных ножках в простенке между двумя окнами передней, на сундуке, сидел старик, попыхивающий куревом. Рамы окна, у которого он сидел, слегка растворены, и отчётливо сизый дым уходил на улицу.
- Добрый вечер, дядь Ваня, - поздоровался Андрей.
- Здравствуйте, - стеснительно сказала я, от странной неловкости немедленно хватаясь за ошейник Барона.
- Здрасьти, здрасьти вам, - отозвался старик. - Ну, чё встали? Проходьте, гостями будете. Садись-ка, красавица, напротив, хоть разгляжу я тебя. Что ж ты, Андрюшка, хозяюшку свою не кормишь? Совсем заморённая она у тебя - кожа да кости.
- А чего это мне её кормить? - насмешливо ответил Андрей. - Она у меня повариха, при продуктах состоит, неужто я ей в чём отказывать буду? Сама ж хозяйка в этом деле, да и продукты в доме не переводятся.
- Да разве ж это повариха - така худосочна-то? Повариха - это когда пышечка-кубышечка, подрумяненная-зарумяненная у плиты, а твоя что ж?.. Одни глазища сверкают. Да и меня с толку-то спроворил. Ну-кось, налей-ка чайку нам, а сам иди - погуляй малость, пока мы тут про тебя лясы точить будем.
- Ну, командир, - пробормотал Андрей и велел мне: - Если этот что про меня скажет - всё враки. Не слушай!
- Иди-иди! Погуляй! - самодовольно сказал дядя Ваня и затушил окурок самокрутки (по газетным буквам поняла) в консервной банке.
Перед нами, на столе, покрытой клеёнчатой скатертью, появились два стеклянных стакана в высоких металлических подстаканниках с вырезанными на них, от старости потёртыми чёрно-малиновыми узорами. А посередине стола Андрей выставил сахарницу с кубиками сахара вперемешку с песком, кувшин с молоком и огромную пластмассовую (именно пластмассовую - не пластиковую!) вазу с кучей пряников и печенья. Ого, он, наверное, часто бывает здесь, раз знает, что и где находится.
- Повариху мою не пугай, дядь Вань, лады? - серьёзно сказал Андрей и вышел, оставив Барона в избе.
Пока дядя Ваня накладывал в стакан с чаем сахар, я потихоньку, изображая, что дую на чай в попытках его остудить (и правда - горячий), рассматривала старика. Лет за семьдесят - если сравнивать с нашим соседом по площадке. Так-то годы определять не умею. С меня ростом, то есть не очень высокий, но кряжистый такой, как будто физически тяжёлая работа его когда-то придавила. Короткие, слегка кучерявые тёмные волосы почти без признака седины, зато с рыжиной, что заставило меня задуматься: а нет ли той рыжины у Игоря, которого Андрей признал за "своего"? И Дарья Петровна рыжая. Может, это отличительный признак всех деревенских? Нос у старика прямой, но толстый, в заметных вмятинах, как от оспы или краснухи. Такие же вмятины хорошо просматриваются и на левой стороне лица. Глаза небольшие, блёкло-синие, кажутся тяжёлыми из-за набрякших век. Кустистые брови то и дело хмурятся, зато крупный рот - насмешник. Несмотря на летний день, когда после ливня снова вокруг парная жарынь, одет в ветхий ватник и в толстые штаны, низ которых упрятан в валенки.
- Ну, рассмотрела? - насмешливо сказал дядя Ваня.
Я покраснела и уткнулась в стакан с чаем.
- Бери пряники-то. Небось, в городе всё пирожно едите, а пряники вам в диковинку. А вещь хорОша, ой, хорОша... И давай, Зоенька, спрашивай. Андрей сказал: спросить ты что-то хочешь, а он и ответить не может.
Я и выпалила:
- Почему Андрей сразу не увидел во мне, что я... ну... что у меня...
- Про дар, что ли, спросить чего хочется? - пожал плечами дядя Ваня. - Дык, ведь здесь какая ситуёвина, милушка? Андрей-то в тебе другое видит, и это другое ему весь белый свет застит. Только на это и смотрит. Только сказать я про то тебе не могу. Личное это, Андрея-то, дело...
Любопытство обдало меня жаром. Что же видит во мне Андрей? То же, что невольно подсказала ему Таисья в магазине? Спросить бы!! Но ведь не ответит!
- Ладно... Почему он никогда не говорит того, что сделает или нужно? Отговорился что-то про сглаз. И всё.
